.. Может, там есть что-нибудь про шрамы от проклятий...» Да, именно это и посоветовала бы Гермиона: обращайся прямиком к директору «Хогварца», а пока суд да дело, загляни в книгу. Гарри уставился в окно, в чернильно-синие небеса. Он сильно сомневался, что книга сможет ему помочь. Насколько ему известно, он единственный человек на земле, переживший проклятие, подобное проклятию Вольдеморта; а следовательно, вряд ли такие симптомы описаны в «Справочнике наиболее распространенных колдовских заболеваний и недугов». Что же касается обращения к директору, то Гарри понятия не имел, где Думбльдор проводит отпуск летом. Он отвлекся на минуту, забавляясь тем, что представлял Думбльдора - с длинной серебристой бородой, в полном колдовском облачении и островерхой шляпе - лежащим на пляже и втирающим лосьон для загара в крючковатый нос. Разумеется, где бы Думбльдор ни находился, Хедвига непременно отыщет его; Гаррина сова еще ни разу не сплоховала при доставке писем, пусть даже без адреса. Только вот что написать? Уважаемый профессор Думбльдор! Извините, что беспокою Вас, но сегодня ночью у меня болел шрам. Искренне Ваш, Гарри Поттер. Даже в воображении послание звучало глупо. Тогда он попытался представить реакцию второго своего друга, Рона Уэсли. Сразу же перед внутренним взором всплыла длинноносая, веснушчатая физиономия с вытаращенными от удивления глазами. «Шрам болит? Но... ведь Вольдеморт не может сейчас быть рядом, правда? Я хочу сказать... ну, ты бы ведь почувствовал, правда? И он бы тогда опять бы попытался тебя достать, правда? И вообще, Гарри, я не знаю, может, шрамы от проклятий всегда немножечко зудят... Надо будет спросить у папы...» Мистер Уэсли, будучи высококвалифицированным колдуном, работал в министерстве магии, в отделе не правильного использования мугловых предметов быта, но, по Гарриным сведениям, не являлся специалистом по проклятиям. Да и любом случае, Гарри претила мысль, что вся семья Уэсли узнает о том, что он, Гарри, поднимает панику по поводу минутной боли во лбу. Миссис Уэсли начнет суетиться похуже, чем Гермиона, а шестнадцатилетние братья-близнецы Рона, Фред с Джорджем, скорее всего, решат, что он потерял самообладание. Гарри обожал семейство Уэсли; он очень надеялся, что они, может быть, вскоре пригласят его к себе (Рон же говорил что-то про чемпионат мира по квидишу), и ему очень не хотелось, чтобы его пребывание в гостях омрачалось постоянными расспросами про шрам. Гарри потер лоб костяшками пальцев. Чего бы ему действительно хотелось (и было почти что стыдно признаваться в этом даже самому себе), так это кого-то вроде... вроде родителя: взрослого колдуна, чьего совета он мог бы спросить без того, чтобы почувствовать себя дураком, кого-то, кто беспокоился бы о нем, и у кого был бы опыт обращения с черной магией... И тут к нему пришло решение. Это было так просто и так очевидно, непонятно, как это он сразу не додумался - Сириус! Гарри вскочил с кровати, подбежал к столу и сел; подтащил к себе